Так что Ольга начала зарабатывать внешностью и уже параллельно кормит своего престарелого подростка-маму. А ещё она щербатая, как дачный забор без одной доски и Лёша любовно зовёт её Фли. Этот момент кажется мне весьма забавным и такая молочная особенность вызывает у меня очередной приступ любования.
*
- Обезьянки сидят в клетках.
- А кто ещё в клетках, львы и тигры?
- Нет. Слон.
*
- Оля красавица!
- Почему, скажи?
- У меня синие глазки, новое платье и много кудряшек. *подумав* И маленький кролик.
*
- Оля маленькая, не может ходить по лужам. Оля попросится на ручки. Мама большая, может всё.
*
Идёт дождь, грязи вокруг дома цистерны, даже выйти проблематично, не то что куличи в песочнице и ямки.
И ноет и ноет и говорит, что боится дождя и прячется. Спрашиваю, блин, Оль, объясни ты мне, что с тобой.
*трагический взгляд, вздох пузом*
- Гулять нельзя, копать нельзя, НИКАК нельзя копать яму.
Мамашки тут на нашей площадке рядом с домами как-то злобновато спрашивают, а как удалось выучить так говорить-то до двух лет, наверное 38 бабушек помогают? Сказала, что не кормлю и бью палкой. Я же не вякаю гнустно, когда подслушиваю, что с года в 10 бебиклубов с басссейнами водят. Только тут могу.
И всё мне кажется, что Оля-совсем не я и даже не Лёша. Она заебись социализируется, со скоростью сибирской язвы. Так что я не парюсь. Хотя, если пишу об этом сюда, то беспокойство всёж какое-то есть. Но это только мои мозговые черви.